Сергей Станиловский
Сестры
Вероника и ее младшая сестра Муся спят глубоким сном. За окном —
непроглядный сумрак зимнего утра. Неожиданно зажигается свет и громкий мамин
голос командует:
— Девочки, подъем!
Муся, не открывая глаз, возмущается:
— Зачем вы меня разбудили! Ведь уже ночь. Вы что теперь будете всю ночь
меня будить?
— Мама, не буди Мусю, — советует Вероника, к тому времени уже сидящая в
постели. — Ты же знаешь, она страшна в гневе!
— Ничего, — успокаивает ее мама. — Как-нибудь переживем.
— Послушай, — обращается Вероника к сестре. — Сейчас уже не ночь, а утро.
— Я уже встаю, — объясняет из-под одеяла Муся, — просто у меня еще глазки
ленивые.
— Вставай! — кричит Вероника.
— Не ори, как я! — машет на нее рукой Муся, садясь в постели.
После этого Муся приступает к ежедневному утреннему моциону: отжимается на
кровати, делает пробежку по комнате — это называется у нее бегом на месте,
после чего приступает к водным процедурам — идет умываться.
В ванной под журчание воды она вспоминает, что забыла еще одно утреннее
действие, и просит маму проводить ее в комнату, где стоит горшок.
— А почему ты не можешь сходить туда одна? — спрашивает мама.
— Но мне же одной будет страшно! — поясняет Муся.
— Но ведь Вероника в комнате, — убеждает ее мама.
Муся отправляется в комнату, и не найдя в ней никого, возвращается на
кухню:
— Ну и где же Вероника? — возмущается она. — Я что-то ни одной Вероники не
вижу!
Наконец, Вероника находится и провожает ее в комнату. Посидев на горшке,
Муся возвращается в ванную. Там она, сосредоточенно глядя на воду, долго трет
руки под теплой струей. Постояв минут десять у раковины, она выходит из ванной.
— Ну, умылась? — спрашивает мама.
— Нет, забыла.
— Так что ж ты там столько времени делала?
Муся возвращается в ванную. Постояв еще немного, и собравшись с духом, она
осторожно, двумя указательными пальцами вытирает глаза.
Утренний туалет закончен.
Наконец, когда все формальности соблюдены, мы можем идти в детский сад.
Перед выходом Муся не хочет оторваться от стены.
— Муся, что ты там стоишь? — зовет ее мама. — Иди сюда!
— Не могу, я отвалилась, — следует ответ.
— От кого?
— От тела!
На лестнице Муся, глядя на свою тень, задумчиво сообщает:
— Маленькая тучка полетела на улицу.
Этажом ниже ее начинает беспокоить неожиданная проблема:
— Папа, а как ты думаешь, голуби знают, что нельзя грызть дома?
— Я думаю, знают, — отвечаю я. — А ты знаешь?
— Конечно, я вчера шла по улице и ни одного дома не изгрызла.
По субботам мы часто, оставив маму дома, отправляемся в зоопарк. Вот один
из таких дней.
Оказавшись в экзотариуме, Вероника, не задумываясь, дает названия рыбам, в
зависимости от их расцветки: Синеглазка, Желтушка, Розочка...
— Рыбки делают подводные процедуры, — комментирует она.
После экзотариума Вероника сочиняет историю про кота, который очень хотел
поймать рыбку, и часами просиживал у аквариума. Но рыбка была зеленого цвета и
поэтому сливалась с водой, отчего коту никак не удавалось ее схватить.
Затем ее мысли приобретают философское направление. Она глубокомысленно
рассуждает:
— Звери же существуют, значит, про них можно сказать "существа?"
Потом, немного подумав, начинает сочинять новую сказку:
— Жар-птица родила птенчика: жар-птижонка. Лиса хотела украсть его, но
потом испугалась лезть в гнездо, потому что подумала, что гнездо горит. На
самом деле, просто в гнезде сидел жар-птижонок и распространял вокруг себя
сияние.
— Но потом-то она поняла, что это не огонь? — спрашиваю я.
— Конечно, но потом она испугалась кошки, которая на нее гавкнула.
— Кошки не умеют гавкать, — веско замечает Муся (все слова у нее выходят
весомые, точно отрезанные), — они умеют говорить только: "Мяу!" — и все!
— Да, — соглашается Вероника. — Но кошка очень рассердилась и поэтому так
неаккуратно мяукнула, что получилось, будто она лает.
Позднее Муся трансформировала Вероникину сказку в игру.
— Я буду Жар-птижонок, — предложила она вечером маме, — а ты будешь мамой-
сорокой.
— А кто же у нас будет папа? — поинтересовалась мама.
— Орел.
В этот день мы обошли весь зоопарк, но больше всех Веронике запал в душу
тюлень.
— Мама, — рассказывала она по возвращении домой, — мы видели в зоопарке
тюленя. Он спал на солнце, как высохшая булка на батарее!
Муся же отдавала предпочтение рыбкам. Тюлени оттолкнули ее своими
гигантскими размерами.
— Смотри, — кричала она дома маме, когда они, продолжая играть в жар-птицу
и жар-птижонка, вдвоем сидели в гнезде, а внизу протекала река. — По реке
плывет ключик!
— Ключ не может плавать, потому что он железный, — возразила мама.
— Но это же рыба-ключик! Эх ты, не понимаешь! — постучала себя Муся по
лбу.
— В самом деле, — говорила впоследствии мама, — если есть рыба-пила,
почему бы ни быть "рыбе-ключику"?
— Кто же у нее мама? — поинтересовался я.
— Щука.
— А папа? — задала, в свою очередь, вопрос мама.
— Кит.
— Интересное научное открытие, — воскликнула мама. — Если скрестить кита и
щуку, получится рыба-ключик.
— Неизвестный науке гибрид, — прокомментировал я.
Вечером на прогулке, качаясь на качелях, Вероника поведала нам с Мусей о
том, что у бабочки родился сынок — маленький бабочтиленок.
— Это что, теленок бабочки? — спросила Муся, окрыленная сделанными за этот
день зоологическими открытиями.
— Да не теленок бабочки, — возмутилась Вероника Мусиной непонятливостью, —
а бабочтиленок, бабочкин сынок. Понятно?
— Понятно.
— А что он делал? — поинтересовался я.
— Бабочтиленок сидел за бабочтиллиным столиком и пил нектар.
Перед сном дети, как всегда, не хотят идти мыться.
— Ну что ты тут лежишь, Муся? — возмущаюсь я.
— Не берет никто, — грустно вздыхает Муся.
— Ты пойдешь когда-нибудь мыться, мне интересно? — продолжаю наступать я.
— А мне неинтересно, — парирует Муся.
Наконец, девочки вымыты и одеты в пижамы. Пора гасить свет. Муся плачет.
— Почему ты плачешь? — спрашиваем мы с Вероникой.
— Зачем вы свет выключили!
— А зачем он тебе??
— Но мне же без света шкафов не будет видно! — всхлипывает Муся.
— А зачем тебе ночью видеть шкафы? — удивляемся мы.
— Но мне же без них будет скучно!
Вероника, поставив ночник повыше на стул, говорит Мусе:
— Ну, вот, теперь тебе не будет скучно!
— Почему? — сквозь слезы вопрошает Муся.
— Но я же поставила ночник повыше и все шкафы теперь хорошо видно!
— Да, — поддерживает ее Муся. — И хорошо еще, что комната не трясется.
— Почему? — на этот раз удивляется Вероника.
— Все шкафы на месте стоят, — с тихим удовлетворением констатирует Муся.
2005
_______________________________________________________________________________