Петр Андреевич Вяземский



                   Русские проселки


                   Скажите, знаете ль, честные господа,
                   Что значит русскими проселками езда?
                   Вам сплошь Европа вся из края в край знакома:
                   В Париже, в Лондоне и в Вене вы как дома.
                   Докатитесь туда по гладкому шоссе
                   И думаете вы, что так и ездят все,
                   И все езжали так; что, лежа, как на розах,
                   Род человеческий всегда езжал в дормезах
                   И что, пожалуй, наш родоначальник сам
                   Не кто иной, как всем известный Мак-Адам.
                   Счастливцы (как бы к вам завербоваться в секту?),
                   Россию знаете по Невскому проспекту
                   До по симбирскому бурмистру, в верный срок
                   К вам привозящему ваш годовой оброк.
                   Вам жить легко. Судьба вам служит по контракту
                   И вас возить должна всё по большому тракту.
                   Для вас проселков нет. Всегда пред вами цель,
                   Хотя б вы занеслись за тридевять земель.
                   Нет, вызвал бы я вас на русские проселки,
                   Чтоб о людском житье прочистить ваши толки.
                   Тут мир бы вы другой увидели! Что шаг —
                   То яма, косогор, болото иль овраг.
                   Я твердо убежден, что со времен потопа
                   Не прикасалась к ним лопата землекопа.
                   Как почву вывернул, размыл и растрепал
                   С небес сорвавшийся сей водяной обвал,
                   Так и теперь она вся в том же беспорядке,
                   Вся исковеркана, как в судорожной схватке.
                   Дорога лесом ли? Такие кочки, пни,
                   Что крепче свой язык к гортани ты прильпни —
                   Не то такой толчок поддаст тебе, что ой-ли!
                   И свой язык насквозь прокусишь ты. Рекой ли
                   Дорога? Мост на ней уж подлинно живой:
                   Так бревна взапуски и пляшут под тобой,
                   И ты того и жди, что из-за пляски этой
                   К русалкам попадешь с багажем и каретой.
                   Есть перевоз ли? Плот такое уж гнилье,
                   Что только бабам мыть на нем свое белье.
                   Кому на казнь даны чувствительные нервы
                   (Недуг новейших дней), тому совет мой первый:
                   Проселком на Руси не ездить никогда.
                   Пройди сто верст пешком. Устанешь — не беда:
                   Зато ты будешь цел и с нервами в покое;
                   Не будет дергать их, коробить в перебое,
                   И не начнешь в сердцах, забыв и страх и грех,
                   Как Демон Пушкина, злословить всё и всех.
                   Опасность я видал, и передряг немало
                   На суше и водах в мой век мне предстояло.
                   Был Бородинский день, день жаркий, боевой,
                   Французское ядро визжало надо мной,
                   И если мирного поэта пожалело,
                   Зато хоть двух коней оно под ним заело.
                   Я на море горел, и сквозь ночную тьму
                   (Не мне бы тут стоять, а Данте самому),
                   Не сонный, наяву, я зрел две смерти рядом,
                   И каждую с своим широкозевным адом:
                   Один весь огненный и пышущий, другой —
                   Холодный, сумрачный, бездонный и сырой;
                   И оставалось мне на выбор произвольный
                   Быть гусем жареным иль рыбой малосольной.
                   Еще есть черная отметка на счету.
                   Двух паровозов, двух волканов на лету
                   Я видел сшибку: лоб со лбом они столкнулись,
                   И страшно крякнули, и страшно пошатнулись —
                   И смертоносен был напор сих двух громад.
                   Вот вам живописал я свой и третий ад.
                   Но это случаи, несчастье, приключенье,
                   А здесь — так быть должно, такое заведенье,
                   Порядок искони, нормальный, коренной,
                   Чтоб быть, как на часах, бессменно пред бедой,
                   И если выйдешь сух нечаянно от Сциллы,
                   То у Харибды ждать увечья иль могилы.
                   Проселки — ад земной; но русский Бог велик!
                   Велик — уж нечего сказать — и наш ямщик.

                   Сентябрь 1841


    __________________________________________________________________________________________


                   К списку авторов     К списку произведений