Владимир Григорьевич Бенедиктов



              Ребячество

                   (из Виктора Гюго)


                   Шестнадцать было ей, а мне двенадцать только,
                   Резвясь и о любви не думая нисколько,
                   Чтоб с Лизой поболтать свободно вечерком,
                   Я маменьки ее ухода ждал тайком,
                   И тут поодаль мне от Лизы не сиделось,
                   Я придвигался к ней, мне ближе быть хотелось.

                   Как много отцвело с тех пор весенних роз!
                   Как много перешло людей, гробов и слез!
                   Порою думаешь: где эти розы, слезы?
                   Где Лиза? И мои ребяческие грезы?
                   Тогда любились мы. Мы были с ней вдвоем
                   Две птички, два цветка в убежище своем.

                   Я любопытствовал, она была большая,
                   А я был маленький. Стократно вопрошая:
                   К чему и для чего? — я спрашивал затем,
                   Чтоб только спрашивать. Когда моя пытливость
                   В ней возбуждала вдруг иль нежную стыдливость,
                   Или задумчивость — я всё твердил: зачем?

                   Потом показывал я ей свои игрушки,
                   Моих солдатиков, мой кивер, саблю, пушки,
                   Я книги все свои пред ней перебирал,
                   Латынь, мою латынь — предмет моих усилий.
                   "Вот, — говорил я, — Федр! А вот и мой Виргилий!"
                   Потом я говорил: "Отец мой — генерал!"

                   И Лизе для молитв, для церкви, для святыни,
                   Знать было надобно немножко по-латыни, —
                   И вот, чтоб ей помочь перевести псалом,
                   К ней на молитвенник склоняться мне случалось,
                   Когда молились мы, и в этот миг, казалось,
                   Нас ангел осенял невидимым крылом.

                   Она, как взрослая, свободно, без уклонок,
                   Мне говорила "ты". Ведь что ж я был? — Ребенок.
                   Я "вы" ей говорил и робок был и глуп.
                   Со мною вместе раз над книжкою нагнулась
                   Она, и... Боже мой! Щека ее коснулась
                   Своими розами моих горящих губ, —

                   Я вспыхнул, покраснел, и спрятался наивно
                   Под Лизы локоном и крепко, инстинктивно
                   Припал, прижался к ней, — и вырвалась, скользя,
                   Она из рук моих с увертливостью гибкой,
                   И, обратясь ко мне с лукавою улыбкой,
                   Произнесла: "Шалун!" — мне пальчиком грозя.

                   Журнал "Шехерезада", 1858, No 28, 4 октября. 
                   Перевод стихотворения "Lise" (1834).

                   _________________________________________________


                   К списку авторов     К списку произведений